принялся наблюдать за ними.
— Можно задать тебе вопрос? — Тихо подкралась ко мне Стэйси и пристроилась рядом.
— Да конечно.
— Кто была эта девушка, которая заходила сегодня в обеденную? — С осторожностью говорит она. Все девушки отвлеклись от фотографирования, и подошли чуть ближе.
— Это Кэтрин Бэйкер дочь Рейчел, — как можно непринужденнее сказал я, и она кажется, слегка расслабилась.
— Значит она сестра Генри? — Ого, а о нём уже знают наверняка больше чем обо мне. — Вы с ней, наверное, очень близки да? — До этого Кейт практически не участвовала в наших разговорах, а сейчас проявляет жуткий интерес. Они ведь не видят в Кэтрин соперницу?
— Она близка всей нашей семье. Моя мама и отец её крёстные, поэтому она практически член нашей семьи, она мне как сестра.
Я прямо таки почувствовал, как напряжение между нами развеялось, все девушки вмиг повеселели.
— Чарльз, ты же не думаешь, что мы уйдём, не сфотографировавшись с тобой? — Потянув за рукав моего пиджака, с голосом полным возбуждения говорит Аника.
— Конечно, я с вами согласен, но, у меня есть одно условие. Я думаю, мы с вами проведём ещё не один день вместе и поэтому, прошу, называйте меня Чаком, близкие мне люди называют меня так. Ну а нам, как ни как всё-таки придётся сблизиться.
Эмили.
Я смотрю на него не в силах отвести взгляда в прочем, как и все остальные девушки. Но у него такой официальный тон, будто он и не собирается с нами сближаться или ещё что.
— Чак, — протянула Аника. Она самая смелая и, пожалуй, самая красивая из всех нас присутствующих сейчас здесь. — Джульетта сфотографируй нас! — Она потянула … Чака за рукав и принялась улыбаться для фотографии.
Я медленно отхожу в сторону и как можно не заметней отдаляюсь от них и иду во дворец.
Не люблю это ощущение, ощущение, будто ты здесь по ошибки и если ты уйдёшь, никто не заметит и даже больше, если ты уйдёшь, станет лучше.
Я чаще всего молчу в больших компаниях или рядом с людьми, которых я не знаю.
Поднимаюсь по лестнице и на половину оборачиваюсь назад, вижу, как они принимают смешные позы для фото и, правда, никто даже не заметил, что тихони Эмили нет. Не страшно, можно сказать я уже привыкла.
Всё, больше не могу в них идти! Снимаю розовые туфли и, взяв их в одну руку, продолжаю подниматься по лестнице, чувствуя стопой холод мраморного пола.
Дойдя до второго этажа, ищу дверь с моей фотографией, это, кстати, очень удобно и не только для Принца, но и для нас.
Останавливаюсь напротив двери с моей фотографией и внимательно всматриваюсь в неё. Девушка с длинными, а главное мокрыми золотистыми волосами застенчиво улыбается в камеру. Не люблю фотографироваться, я ужасно не фотогенична, но для этого случая я постаралась изобразить что-то на подобии улыбки. Вышло просто ужасно.
Я невольно начинаю вспоминать тот день. Я возвращалась с побережья, на котором была вместе с детьми сиротами, которых я посещаю каждую субботу. Мы весело обливались, купались, было здорово. Мои волосы ещё даже не успели высохнуть, как я увидела объявление о возможности подать заявку. Я слышала об этом по телевизору, но у меня и в мыслях не было участвовать! Не знаю, что мне тогда в голову ударило, что я решила пойти и подать заявку, но пока что я, наверное, всё ещё до конца не верю, что всё это происходит со мной и то, что я здесь, я здесь, во дворце!
Спустившись с небес на землю, я открываю дверь, и моя служанка Джулия отрывается от уборки и делает книксен, мне бы у неё поучиться делать эти странные книксены.
— Вам что ни будь принести мисс? — Тоненьким голоском спрашивает девушка, которая ниже меня на голову.
— Нет, ничего не нужно, спасибо, — как можно любезней отвечаю ей я. — Ты можешь идти, я хочу побыть одна немного.
Девушка уходит, и я сажусь на край кровати. Джулии должно быть лет пятнадцать — шестнадцать, она очень маленькая и кажется такой хрупкой.
Беру в руки рамку с фотографией меня и бабули, и сердце сжимается в тоске. Хоть я и здесь совсем недолго мне не привычно оставлять её одну, я беспокоюсь.
Она стала всей моей семьёй после того как отца посадили и мать после этого совершенно перестала меня навещать. Она один единственный дорогой человек для меня и когда я услышала своё имя то первая моя мысль — «я никуда не поеду, я не оставлю её одну». Но бабушка сама уговорила меня езжать, она сказала, что это возможность вырваться из этой жизни полной забот, работы и проблем и что просто моё участие уже изменит мою жизнь.
Ставлю рамку на место и поднимаюсь на ноги меря комнату шагами.
Интересно, что за девушка двадцать с лишним лет назад жила в этой комнате, участвовала в Отборе? Прошла ли она в финал или выбыла ещё на первой встрече? А может, это была Королева? От одной мысли, что я спала на кровати, на которой возможно когда-то спала Королева, … просто сводит меня с ума. Она мой идеал, моё вечное вдохновение.
Останавливаюсь напротив зеркала и рассматриваю своё отражение. Мои волосы чуть подрезали и сделали немного темнее, светло-зелёные глаза, еле заметный шрам у брови, вечное воспоминание из детства, я упала с велосипеда и расшибла себе бровь.
Из открытого балкона доносится девичий смех, и я снова возвращаюсь мыслями к Чарль… к Чаку.
Он довольно сдержан в плане своих эмоций, не то чтобы нудный, скучный, может, просто сильно правильный? Ему бы не помешало немного расслабиться и перестать всё контролировать. А когда Стейси спросила про девушку заходившую сегодня на завтрак, он прямо таки весь напрягся и не сразу дал свой ответ.
Это та девушка, которую я видела плачущей в библиотеки. Я прекрасно знаю о том, что нам нельзя подниматься на третий этаж, но моя любопытность уже в сотый раз взяла вверх. Она показалась мне грубой, и я ответила ей тем же. Но о чём она может плакать в день, когда прибывают отобранные? Может, я себе накручиваю, но мне кажется, их связывает не просто дружба семей, а что-то,… что-то большее. Его взгляд на неё в обеденной, он просто в открытую уставился на неё, было как-то странно.
В комнату врываются мои стилисты, и от неожиданности я немного вздрагиваю. Они такие, уж очень энергичные и сумасшедшие в хорошем смысле этого слова.
— Всем
